Позаимствовать тело, чтобы вернуть душу

После смерти циньского императора Шихуана трон унаследовал его младший сын, чье правление очень скоро вызвало многочисленные народные бунты. Среди восставших был и сын военачальника из ранее самостоятельного, а ныне поглощенного циньцами царства Чу, и его племянник Сян Юй.

По совету мудрого отшельника они отыскали внука последнего чуского царя, который был обыкновенным пастушком, и провозгласили его царем Чу под именем его царственного деда. Реставрация чуской династии, пусть даже чисто формальная, весьма воодушевила жителей бывшего царства Чу, которые, как один, поднялись на борьбу против циньского императора. Так Сян Юй расчистил себе путь к борьбе за императорский трон.

Смысл стратагемы: использовать имидж недееспособного или вообще уже умершего человека как таран для пробивания дороги себе.

Чжугэ Лян пытался вынудить своего противника Сыма И принять открытое сражение. С этой целью он прислал к Сыма И посланца со шкатулкой, в которой лежало женское платье. Когда военачальники Сыма И увидели, что Чжугэ Лян насмехается над их главнокомандующим, они тут же пожелали, чтобы посланец был казнен, а Чжугэ Ляну немедленно был дан бой. Но Сыма И напомнил им изречение Конфуция: "Кто не проявляет терпимости, навлекает опасность на большие планы". Он сказал, что Чжугэ Лян плох здоровьем, переутомлен военными и политическими делами и пытается воспользоваться стратагемой провокации, на которую не следует поддаваться. Надо подождать его смерти, а вот тогда и дать бой.

Чжугэ Лян умер, не дождавшись возможности открытого сражения с прочно окопавшейся на берегу реки вэйской армией. Военачальники шуской армии были сражены горем и хотели немедленно заняться похоронами, но Чжугэ Лян предусмотрел в своем завещании иной план действий на случай своей смерти. Похороны отложили, а армия получила приказ об отходе. Тут только Сыма И покинул свои укрепления и начал преследовать противника. По пути он поднялся и на холм, чтобы взглянуть на шускую армию: она держала те же порядки и под теми же знаменами, что и при Чжугэ Ляне. Он испугался, не была ли весть о смерти Чжугэ Ляна ложной, чтобы выманить его на поле битвы. Но по настоянию своих военачальников продолжил преследование.

Вскоре шуская армия вдруг по сигналу остановилась, готовая к бою, навстречу вэйцам. Это была в точности тактика Чжугэ Ляна. Сыма И вновь охватили сомнения. А тут из-за деревьев показался флаг главнокомандующего Шу и колесница, окруженная военачальниками, где, выпрямившись, сидел - по слухам покойный - Чжугэ Лян.

Как только Сыма И это увидел, он тут же отдал приказ к отступлению.

Шуская же армия спешно продолжила свой отход, пока не оказалась в безопасности. Только тогда она приступила к погребальной церемонии.

Позже Сыма И узнал, что Чжугэ Лян действительно умер и в колеснице была кукла. Он тут же возобновил преследование, но противник был уже далеко.

Вэйские военачальники очень разозлились, что был упущен шанс уничтожить шускую армию. Сыма И же сказал со вздохом: "Искусство, с которым вели войско, в точности походило на манеру Чжугэ Ляна, как будто возродился дух покойного. Я попался на стратагему "Позаимствовать тело, чтобы вернуть душу"".

Но мы видели, что Чжугэ Лян после смерти применил и другую стратагему "Из ничего сотворить нечто", где ничто - кукла, а нечто - эффект присутствия Чжугэ Ляна - страшного для Сыма И противника.

Иногда молодому, неокрепшему и беззащитному делу следует придать имидж преемственности того (хотя бы уже и не существующего), от чего нельзя так просто отмахнуться, с чем противникам приходится волей-неволей считаться.