56. Фм. Слово как понятие и как ярлык

«Имя-слово дается вещи и это напоминает прикрепление к вещи ярлыка» /Витгенштейн/. Но это возможно при наличии знания самой вещи. Нужно нечто уже знать (о вещи), чтобы спрашивать о названии. Объяснение работает лишь при наличии в какой-то мере подготовленной почвы. Иначе ярлык несостоятелен.

Работа с абстрактными понятиями в управлении подобна работе [философов, поэтов] со словом. И это понятно: абстрактное понятие – суть слово. И эта аналогия достаточно глубокая, поскольку затрагивает также и существо управления. Следующее размышление советского философа Мераба Мамардашвили о «производящей» функции слова имеет прямое отношение к функции абстрактного понятия в управлении: «Произведения искусства производят в нас жизнь в том виде, в каком наша жизнь, во-первых, – человеческая, и, во-вторых, имеет отношение к бытию. Греки это называли Логосом, производящим словом. Логос – производящее слово, внутри которого что-то происходит в нас, в том числе, возникают акты понимания чего-то другого, а именно: в людях, самой конструкцией слова как Логоса порождаются акты понимания природы. Природа становится зримой, прозрачной или понятной. … Один из французских поэтов-символистов – Малларме – говорил, что обычно считают, что стихотворения или поэмы пишутся идеями, а на самом деле поэмы пишутся словами. Безобидное, казалось бы, утверждение, тавтология, – ну конечно поэмы «словами пишутся». Но он имел в виду совсем другое, что вновь стало пониматься в XX веке или к концу XIX, и что очень четко понималось греками. Вопреки обычному предположению, что есть какая-то мысль или идея – ясная самой себе и прозрачная для самой себя, для которой ищутся средства выражения, выражаясь в словах поэмы, – в действительности язык или, в данном случае, слово есть то, что должно начаться, и, отразившись от чего, во мне впервые станет то, что есть моя мысль. Мысль не предшествует «выражению». … Иначе говоря, словесная конструкция в этом смысле – расшифровываемый символ для самого автора этой конструкции. Он через нее узнает, что же, собственно, он думал и испытывал. То, что он думал и испытывал, впервые становится в нем через его отношение к его же собственному произведению. Слово есть производящее произведение, оно не есть инструмент человека в том смысле, что существуют какие-то мысль и значение, которые изобретают слова для своих выражений.