2.3. Психология банкиров

Исторически существовали два типа предпринимателей - "авантюристы", ориентированные только на наживу, личное обогащение, и собственно "капиталисты", которые превыше всего ценят само дело. По словам М. Вебера, "самому предпринимателю такого типа богатство "ничего не дает", разве что иррациональное ощущение хорошо "исполненного долга" в рамках своего призвания"*(61). Уже сейчас становится ясно, что "авантюристы" представляют собой бесперспективную ветвь, которая отсекается по мере развития рыночных отношений. В результате, "капиталисты" вытесняют "авантюристов".

Между банкирами, психологически ориентированными прежде всего на расширение дела ("капиталистами"), и банкирами, мечтающими о "накоплении наслаждений" ("авантюристами"), зачастую возникает конфликт. Команды, начинавшие дело в "героический" период становления новых банков, порой распадались именно из-за этого. Так, представители одной из крупнейших финансово-промышленных групп предпочитали заработанные деньги переводить на Запад, хотя там они приносили гораздо меньшую прибыль. Когда другие высшие менеджеры предложили инвестировать эти деньги в высокорентабельные российские проекты, то ранее тесно спаянная команда финансистов распалась.

Психологически схожий процесс шел и среди "маленьких" банковских начальников - руководителей отделов, отделений, филиалов.

Однако очень быстро наметилось объединение двух типов банкиров - снизу и сверху. Одни принесли на рынок уникальный предпринимательский опыт, другие - государственный капитал и связи. Те из бывших руководящих работников, кто сумел перестроиться и сменить стереотипы поведения, приобретенные в годы советской власти, влились в ряды "новых" банкиров. Напротив, те, кто сохранил установки "старого режима", потерпели фиаско.

По своей экономической функции банкир призван максимизировать прибыль: конкуренция навязывает ее как внешние принудительные законы. Но социальные и социально-психологические установки самих банкиров меняли и даже подменяли мотив максимизации прибыли. По данным "Экспертизы", среди мотивов, побудивших респондентов открыть собственное дело, первоначально действовали по крайней мере три - материальный, стремление изменить жизнь и желание обрести свободу, независимость. Первый "работал" среди мелких и средних предпринимателей. Второй мотив доминировал, пожалуй, в среде крупного бизнеса. Наконец, третий присутствует практически постоянно у всех.

Сейчас среди российских бизнесменов и банкиров складывается мотивационный механизм, во многом отличный от господствующего в среде бизнеса развитых капиталистических стран. Согласно некоторым исследованиям, в мотивации британских предпринимателей доминирует стремление к профессиональному самосовершенствованию, гордость за нетрадиционное решение проблем, желание сохранить необходимый баланс между работой и частной жизнью. Для российских руководителей финансовых институтов характерна принципиально иная мотивация. В отличие от британских бизнесменов, в значительной степени подвергшихся цивилизованной бюрократизации (в понятиях М. Вебера) и явно стремящихся в любой ситуации сохранить джентльменский образ жизни, для российских банкиров рынок стал своеобразным видом спорта, где они реализуют свою потребность в борьбе, свое стремление к победе, свое желание доказать себе самим свое превосходство над другими. Они с трудом принимают корпоративные правила игры и любые формы зависимости, для них очень важен мотив власти.

Такие мотивы, как деньги ради денег, успех ради успеха и власть ради власти, большинству банковских руководителей чужды совершенно. Они считают, что власть - это прежде всего и больше всего ответственность за людей, это обязанность идти на конфликт, а не только на мирное сосуществование.

Зарубежные социологические исследования показывают, что стремление к доминированию, способность к инициативе и уверенность в себе позитивно коррелируются с успехом в бизнесе. Напротив, ориентация на жизнь с высокой степенью релаксации и без стрессов в приятной рабочей атмосфере является негативным фактором для делового успеха.

В последнее время в мотивации отечественных предпринимателей все чаще звучат социальные мотивы. В первую очередь - убеждение в том, что они способны сделать эту страну нормальной, то есть сильной и богатой страной, что возродить Россию может только частная инициатива.

"Для меня, - рассказывает президент одного коммерческого банка, - успех неважен, а вот вопрос общественной мотивации, несомненно, присутствовал с первых дней перехода в банк. Почему? Потому что я не могу чувствовать себя счастливым человеком в стране несчастных людей. Сколько бы у меня миллионов, машин, дач, яхт не было, если кругом нищие злые люди, я не могу быть счастливым в такой стране. Конечно, люди рождены в зависти, большинство из них, наверное, и умрет в зависти. Этого, конечно, не переделать ни за год, ни за два. Не зря Моисей сорок лет водил свой народ по пустыне. Видимо, эти сорок лет и нам нужно будет пережить, пока психология людей не изменится. Можно было бы оставаться в государственном учреждении и спокойно ждать перемен. Но мне нравится фраза одного из декабристов: нельзя не делать ничего, оттого что нельзя сделать всего"*(62). Продолжая эту мысль, следует подчеркнуть: нужно сделать больший акцент на социальной мотивации банковских работников. Тут обоюдная выгода - и им, и обществу.

Сегодня многие молодые банкиры ценят возможность самореализации и личную свободу, во всяком случае - экономическую. Они уверены, что банковская деятельность несет в себе и общественную функцию, потому что экономические преобразования не осуществятся и не имеют перспективы без наличия полноценной финансовой сферы, где люди работают не на свою личную прибыль, не на свой корыстный или властный интерес, а ради развития дела и на демократических началах.

Банкиры считают, что они помогают обществу хотя бы тем, что создают предложение на рынке банковских услуг и рынке труда. Они ощущают большую социальную ответственность перед своими непосредственными сотрудниками. Кроме того, они помогают обществу конкретно, например берут шефство над детскими домами, детскими творческими коллективами, оплачивают коммунальные услуги церкви, медицинскую помощь больным и т.д.

По мере своего развития новый класс формирует и новую систему ценностей, принципиально отличную от традиционных советских представлений, основу которых составляла опека государства и патерналистское восприятие власти. Важнейшей ценностью стал принцип индивидуализма, нередко явно преувеличиваемый. Другой важной ценностью стал принцип "равенства возможностей", возможностей реализовать себя. В предпринимательской системе ценностей жизнь рассматривается как состязание, в котором победа достается наиболее умному, сильному, достойному. Именно поэтому в идеологию "равенства возможностей" органически включено неприятие идеи социального равенства.

Предпринимательский индивидуализм банкиров порождает еще одну ценность - веру человека в себя. Банковские руководители предлагают не воспитывать человека, а дать ему свободу и верят в созидательные силы социума. "Я не оптимист, - говорит один из банкиров, - и не верю, что мы перевернем Россию за десять дней. Самая главная тяжесть - это изменить человека, хотя от условий чуть ли не все зависит. Добиться бы, чтобы в банке появились условия для нормальной работы, и тогда самые энергичные, самые перспективные люди не будут стремиться уехать на Запад, где - они заранее это знают - у них все будет обеспечено. Там, при всех этих сказках о безработице, нужно быть полным дебилом, чтобы не суметь заработать на достойную жизнь. Если дать какие-то законодательные зачатки, что можно купить землю или станок, что право на это обеспечено законом, тогда нормальный здоровый человек, безусловно, все сможет. Конечно, при любой "свободе" не избежать случаев нечистоплотности в работе или нелояльности к банку, проблем дисциплины или отношения к порученному делу, но кроме увольнения есть все-таки и другие возможности - моральные и материальные - для наказания. Как и для поощрений, тут вообще большой диапазон"*(63).

Кроме зарплаты и премиальных, в некоторых банках оплачивается медицинское обслуживание сотрудников и членов их семей; в других - сотрудникам оплачиваются путевки в дома отдыха и санатории; в третьих - лучшие сотрудники стажируются за границей: в Германии, Англии, Франции, США. Люди это очень ценят. Если сотрудник провел хорошую финансовую операцию, которая дала банку высокий дополнительный доход, то банк может дополнительно премировать его. Может, допустим, предоставить сотруднику банка льготную ссуду на приобретение автомобиля или другой какой-то дорогостоящей вещи. Все это позитивно сказывается на корпоративной психологии банковских работников, их отношении к работе.

А поддерживают ли такое проявление "психологии богатых" другие члены нашего общества! Опросы показывают, что общество начинает принимать новые ценности. Согласно обследованию "Интерцентр-ВЦИОМ", общественное мнение склоняется в пользу усиления неравенства в доходах и заработках и ослабления прямого вмешательства государства в процесс их распределения. 58% опрошенных согласны с тем, что "стимулы для хорошего труда существуют лишь тогда, когда различия в доходах достаточно велики" (не согласны лишь 12%). Такая же доля опрошенных (58%) лояльно настроена к высоким доходам бизнесменов ("пусть деловые люди получают хорошую прибыль, ведь в конечном итоге от этого выигрывают все"). Не согласны с этим 19% опрошенных. Идеи уравнительного распределения прямо поддерживают только около четверти населения*(64).

В рамках психологии банкиров следует обратить внимание на их политические убеждения. Конечно, у банкира, как у любого другого человека, могут быть свои политические пристрастия, но они не должны влиять на работу самого банка. Банк как финансовый институт аполитичен по своей природе и подчиняется той власти, которая в данный момент существует на территории, где действует банк. Для многих банкиров это аксиома. Банк - как официант, его дело обслуживать клиентов независимо от политических убеждений или принадлежности к тому или иному лагерю. Взял у кого-то деньги или выдал их кому-то, оформил это - вот его работа. Поэтому непонятно, в чем, собственно, вина тех банков, которые держали на своих счетах деньги КПСС. Банковская сфера - не место для сведения политических счетов, так считают банковские работники.

Коммерческие банки за восемь-десять лет существования в России совершили огромный рывок, в том числе на пути к цивилизованному банковскому бизнесу; определенные достижения имеются, например, в сфере развития кредитного рынка. Однако если взять функцию распределения, то здесь нельзя не заметить отсутствия некоторой системы.

В этом смысле темпы развития банков сильно замедляет советская ментальностъ. Вот это самое страшное препятствие. Очень важно, чтобы изменилась ментальность не только банкиров и крупных предпринимателей, но и простых людей. Надо, чтобы люди начали осознавать, что они общаются не с фирмами, которые делают деньги из воздуха, а имеют дело со сферой очень важных услуг, с системой производства, без которой невозможно существовать точно так же, как нельзя обойтись без юриста, врача, хлебопекаря. И эта потребность продиктована уровнем экономических отношений конца XX - начала XXI века.

Сегодня многие банкиры ощущают дискомфорт. С одной стороны, от того, что нет правил честной игры, отсутствует нормальное правовое обеспечение банковской деятельности. С другой - даже на те средства, которые банковские служащие получают за работу - хотя бы они и были выше среднего, - нельзя достойно жить. Они должны все время думать, что достойная жизнь будет когда-то, и понимать, что по большому счету даже на эти деньги нельзя получить нормальных услуг. Тем не менее комфортность их состояния не связана с тем, чтобы банк был самым крупным, а машина - самой лучшей и т.д. Для них гораздо важнее, чтобы банк был устойчивым, стабильно и планомерно развивался и чтобы были гарантии этой стабильности.

Смогут ли российские банки конкурировать с зарубежными? Знающие нашу страну западные эксперты, оценивая потенциал российской экономики, считают, что если реформы в нашей стране увенчаются успехом, то в не столь отдаленной перспективе Запад получит в лице России сильного конкурента. Некоторые предсказывают даже грядущее российское экономическое чудо. За счет чего?

Мы сами подчас недооцениваем себя, свои возможности. Наши люди привыкли работать в таких условиях, которые американцы, западноевропейцы или японцы даже вообразить себе не могут, не то что работать в них. У них все слишком отлажено, комфортно, теплично. Это расслабляет, а окажись они в наших условиях, то просто растерялись бы, не знали, что делать. Для нас же преодоление препятствий - образ жизни, ненормальные условия - норма. Это, конечно, не предмет для гордости, это наша беда, несчастье. Массу усилий мы прилагаем не на собственное дело, а на суету, подготовку к работе, вечное устройство чего-то. Отсюда чудовищная неэффективность нашей экономики в сравнении с западной, колоссальные непроизводительные затраты труда. Вместе с тем существование в экстремальных условиях на протяжении многих поколений выработало у наших людей удивительную выживаемость, изобретательность, смекалку, бойцовские качества.

Российский руководитель не видит толку в "простых изменениях", его ценности состоят в получении чего-то такого, что можно непосредственно измерить, будь то получение дополнительной прибыли, устранение конфликта и т.д.

Одним из отличий российской деловой культуры является определяющая роль иррациональных моментов, ценность мистического, надрационального, духовного опыта*(65). Отсюда вытекает отличие российской деловой культуры от западной, на которое указывает большинство исследователей: приоритет коллективного над индивидуальным. Так, формирование нового коллектива в нарождающейся предпринимательской культуре России по-прежнему осуществляется по принципу "свой" - "чужой". Основной целью такого рода "тусовки" в сущности оказывается общение, а не достижение практического результата, хотя последнее всячески декларируется и подчеркивается. Очень часто в банковской организации главным оказываются не способности, знания и опыт человека, а его лояльность, принадлежность к своим, к коллективу.

Еще одно отличие российской деловой культуры - это приоритет в нашей культуре отношений. Если иметь в виду континуум стилей лидерства Р. Лайкерта*(66), на одном конце которого располагается стиль, сосредоточенный на работе, задаче, результатах, продукте, а на другом - сосредоточенный на человеке, отношениях, то для российской деловой культуры более характерна ориентация на людей, отношения. В результате, приоритеты, например, в организационном консультировании тоже являются прямо противоположными. Если на Западе деловые люди умеют хорошо налаживать дело, а на установление отношений не обращают внимания, то консультант делает ставку в своей деятельности на отношения в организации. Эффективные российские консультанты, в том числе в банковских учреждениях, большее внимание уделяют не установлению отношений, а наоборот, их формализации, четкой организационной структуре, распределению функций, решению конкретных задач, проблем, что, собственно, плохо получается у банковских руководителей.

Наблюдения показывают, что в российской деловой культуре преобладает тип мыслителя, стратега, генератора идей. Такие люди могут придумать массу интересных идей, но никогда не будут их прорабатывать или реализовывать. Создание технологии - не их стихия. Эта особенность отражается и на российских банкирах. В своей деятельности они идут от теории, от идей и моделей к практике, в отличие от своих западных коллег, у которых вся работа с клиентами идет от примеров, фактов, рекомендательных писем.

Такова в настоящий момент психология наших банкиров.